Плавание «Утреннего Путника» - Страница 5

– А мы должны были погнаться за ними, взять на абордаж и перевешать всех этих сукиных сыновей, – заявил Рипичип.

– И еще через пять дней мы оказались в виду Муйла, который, как вам известно, является самым западным из Семи Островов. Там мы гребли через пролив, и на заходе солнца вошли в Редхэвен на острове Бренн, где мы очень хорошо попировали и получили сколько угодно провианта и воды. Из Редхэвена мы вышли шесть дней тому назад и шли удивительно быстро, так что я надеюсь послезавтра увидеть Одинокие Острова. В общей сложности, мы уже почти тридцать дней в море и отплыли от Нарнии на четыреста лье.

– А после Одиноких Островов? – спросила Люси.

– Никто не знает, Ваше Величество, – ответил Дриниэн. – Разве только жители Одиноких Островов скажут нам.

– В наши времена они и сами не знали, – сказал Эдмунд.

– Значит, – заметил Рипичип, – настоящие приключения начнутся после Одиноких Островов.

Каспиан предложил им до ужина осмотреть корабль, но совесть терзала Люси, и она сказала:

– Я думаю, что я все-таки должна пойти и посмотреть, как там Юстас. Вы знаете, морская болезнь – это ужасно. Если бы у меня был с собой мой целебный бальзам, я могла бы вылечить его.

– Но он здесь, – воскликнул Каспиан. – Я же совершенно об этом забыл. После того, как ты оставила его, я решил, что он может считаться одним из сокровищ короны, поэтому взял его с собой сюда. – Так что, если ты считаешь, что стоит тратить его на такую ерунду как морская болезнь…

– Для этого потребуется лишь капля, – возразила Люси.

Каспиан открыл один из сундучков, стоявших под скамьей, и вытащил прекрасный алмазный флакон, который Люси так хорошо помнила.

– Возьми то, что принадлежит тебе, о Королева, – сказал он.

После этого они вышли из каюты на солнце.

На палубе были два больших длинных люка – спереди и сзади от мачты. Оба, как всегда в хорошую погоду, были открыты, чтобы пропускать свет и воздух в брюхо корабля. Каспиан повел своих друзей вниз по лестнице в задний люк. Спустившись, они оказались в помещении, где от одной стены до другой шли скамьи для гребли. Свет туда попадал через отверстия для весел и плясал на потолке. Корабль Каспиана, естественно, вовсе не был ужасной галерой, на которой гребут рабы. на нем весла использовались редко, когда не было ветра, или же для того, чтобы войти в гавань или выйти из нее; в таких случаях все на корабле, за исключением Рипичипа, лапы которого были слишком коротки, гребли по очереди. Вдоль каждого борта корабля пространство под скамейками оставалось свободным для ног гребцов, но вдоль центра была сделана яма глубиной до самого киля, и она была заполнена всевозможными предметами: мешками муки, бочонками с водой и пивом, бочками с солониной, кувшинами с медом, бурдюками с вином, яблоками, орехами, сырами, галетами, репой, свиной грудинкой. С потолка, то есть с нижней стороны палубы, свисали окорока, косицы лука, а также гамаки с матросами, свободными от вахты. Каспиан повел всю компанию еще дальше, переступая со скамьи на скамью, он-то просто переступал, но для Люси это было нечто среднее между шагом и прыжком, а Рипичипу приходилось делать настоящие прыжки в длину. Так они дошли до перегородки, в которой была дверь. Каспиан открыл ее и ввел их в каюту, расположенную под палубными каютами на полуюте. Конечно, она была не такой удобной, как каюта Люси. Потолок был очень низок, а стены так сильно скошены, что пола в каюте почти не было; хотя там и были окна, застекленные толстым стеклом, их не открывали, так как они находились ниже уровня воды. В эту самую минуту, по мере того, как корабль швыряло на волнах, они были то золотыми от солнца, то серо-зелеными, когда их заливало водой.

– Нам с тобой придется обитать здесь, Эдмунд, – сказал Каспиан. – Оставим койку твоему родственнику, а для себя повесим гамаки.

– Умоляю, Ваше Величество… – начал Дриниэн.

– Нет, нет, капитан, – ответил Каспиан, – мы ведь уже обсудили все это. Вы и Ринс – Ринс был помощником капитана – ведете корабль, и ночью, когда мы напеваем или рассказываем друг другу разные истории, у вас много забот и трудов, так что вы с ним должны жить наверху, в каюте по левому борту. Нам с королем Эдмундом будет очень уютно здесь внизу. Но как себя чувствует незнакомец?

Юстас, совершенно зеленый, бросил на него злой взгляд и поинтересовался, не прекращается ли шторм. Но Каспиан спросил:

– Какой шторм? – а Дриниэн покатился со смеху.

– Шторм, ну, вы и скажете, молодой человек! – расхохотался он. – Это же прекрасная погода, лучшей трудно желать.

– Это еще кто? – раздраженно спросил Юстас. – Отошлите его. От его голоса у меня голова раскалывается.

– Я принесла тебе кое-что, от чего тебе станет лучше, Юстас, – сказала Люси.

– Ой, уйдите вы все и оставьте меня в покое, – проворчал Юстас.

Однако он выпил каплю из ее флакона, и хотя сказал, что это было отвратительно, в каюте, когда она открыла флакон, распространился восхитительный аромат, через пару минут его лицо приобрело нормальный оттенок, и ему, очевидно, стало лучше, потому что вместо того, чтобы рыдать по поводу шторма и своей больной головы, он стал требовать, чтобы его высадили на берег и заявил, что в ближайшем порту он на них всех предъявит протест британскому консулу. Но когда Рипичип поинтересовался, что такое протест и как его предъявляют, он решил, что это какой-то новый способ устроить поединок, Юстас смог ответить лишь: «Подумайте только, не знать таких вещей!». В конце концов им удалось убедить Юстаса, что они уже со всей скоростью плывут к ближайшей им известной суше, и что вернуть его обратно в Кембридж, где жил дядя Гарольд, настолько же в их власти, как послать его на Луну. После этого он мрачно согласился надеть приготовленную для него новую одежду и выйти на палубу.