Плавание «Утреннего Путника» - Страница 26

– Мы можем нырнуть за ней, Сир, – предложил Рипичип.

– Бесполезно, – сказал Эдмунд. – По крайней мере, если она действительно из золота, она будет слишком тяжелой, чтобы мы смогли ее вытащить. Кроме того, я буду не я, если глубина этого озера окажется меньше двенадцати-пятнадцати футов. Хотя, погодите секунду. Хорошо, что я захватил с собой охотничье копье. Давайте проверим, какая здесь глубина на самом деле. Держи меня за руку, Каспиан, а я немного наклонюсь над водой.

Каспиан взял его за руку и Эдмунд, наклонившись вперед, стал опускать свое копье в воду.

Прежде, чем оно наполовину вошло в воду, Люси заметила:

– Я вообще не думаю, что эта статуя из золота. Это лишь игра света. Твое копье окрасилось точно так же.

– Что случилось? – воскликнули вдруг несколько голосов. Эдмунд внезапно отпустил копье.

– Я не смог удержать, – открыл он рот от изумления, – оно показалось мне таким тяжелым.

И вот оно теперь на дне, – сказал Каспиан, – а Люси права. Оно точно такого же цвета, как и статуя.

Однако Эдмунд, у которого, похоже, что-то произошло с ботинками – по крайней мере, он наклонился и разглядывал их, и вдруг выпрямился и резким голосом крикнул:

– Отойдите назад! Прочь от воды. Все. Сейчас же!

Они отошли и с удивлением уставились на него.

– Посмотрите, – сказал Эдмунд, – посмотрите на носы моих ботинок.

– Ну, они выглядят слегка пожелтевшими… – начал Юстас.

– Это золото, чистое золото, – перебил его Эдмунд. – Посмотрите на них, потрогайте. Кожа уже оторвалась от них. И они стали тяжелые, как свинец.

– Клянусь Асланом! – воскликнул Каспиан. – Неужели ты хочешь сказать…

– Да, хочу, – ответил Эдмунд. – Это вода все превращает в золото. Она превратила в золото копье, поэтому оно и стало таким тяжелым. И она как раз плескалась у моих ног, хорошо еще, что я был не босиком, и превратила в золото носы ботинок. А этот бедняга на дне… ну, в общем, вы поняли.

– Так этот вовсе не статуя, – тихо сказала Люси.

– Нет. Теперь все ясно. Он оказался здесь в жаркий день. Он разделся на вершине утеса – там, где мы сидели. Одежда сгнила, или ее растащили птицы на свои гнезда, а доспехи все еще там. Затем он нырнул и…

– Не продолжай, – попросила Люси. – Как это ужасно.

– И мы сами были на волоске, – заметил Эдмунд.

– И впрямь, – сказал Рипичип. – У каждого из нас палец или нога, или ус, или хвост мог в любую минуту попасть в воду.

– И все же, – недоверчиво произнес Каспиан, – надо бы все-таки проверить. – Он наклонился и выдрал кустик вереска. Затем, очень осторожно, он опустился на колени возле озера и обмакнул кустик. Обмакнул-то он кустик, но то, что он вытащил, было совершенным подобием вереска, только сделанным из чистейшего золота, тяжелого и мягкого, как свинец.

– Король, которому принадлежит этот остров, – медленно проговорил Каспиан, и, пока он говорил, кровь приливала к его лицу, – будет вскоре богаче всех королей в мире. Я на все века объявлю эту землю собственностью Нарнии. Она будет называться Островом Золотой Воды. И я обязываю вас всех молчать. Никто не должен знать об этом. Никто, даже Дриниэн – под страхом смертной казни, слышите?

– Что ты несешь? – спросил Эдмунд. – Я не являюсь твоим подданным. Если уж на то пошло, так все наоборот. Я один из четырех древних сюзеренов Нарнии, а ты лишь вассал Светлейшего Короля, моего брата.

– Так, значит, уже дошло до этого, Король Эдмунд, не так ли? – вопросил Каспиан, кладя ладонь на рукоять своей шпаги.

– Ой, да прекратите же вы оба, – вмешалась Люси. – Вот это хуже всего

– иметь дело с мальчишками. Вы все такие самодовольные, грубые, грубые идиоты – о-о!..

Голос ее прервался и затих. И тогда все увидели то же, что и она.

На сером склоне холма – сером, так как вереск еще не расцвел, бесшумно, не глядя на них, и сияя так, словно его освещало яркое солнце, хотя на самом деле оно спряталось за тучи, медленным шагом прошел самый огромный на свете лев.

Описывая впоследствии эту сцену, Люси говорила: «Он был размером со слона», – правда, в другой раз она сказала: «Размером с лошадь». Однако, не это было главным.

Никто не осмелился спросить, что это было такое. Они знали, что это Аслан.

И никто не видел, откуда и куда он направлялся. Они посмотрели друг на друга, как люди, пробуждающиеся ото сна.

– О чем у нас шла речь? – спросил Каспиан. – Похоже, я строил из себя полного идиота?

– Сир, – сказал Рипичип, – на этом месте лежит какое-то проклятие. Давайте немедленно вернемся на борт корабля. И если бы Вы оказали мне честь, разрешив дать название этому острову, я назвал бы его Островом Мертвой Воды.

– Мне кажется, это очень подходящее название, Рип, – ответил ему Каспиан, – хотя, думая об этом, я даже не могу понять, почему. Однако, похоже, погода устанавливается, и, по-моему, Дриниэн хотел бы отчалить. Как много мы сможем ему порассказать.

Однако, на самом деле, не так уж и много смогли они ему порассказать, потому что воспоминания последнего часа как-то все перепутались у них в голове.

– Когда Их Величества вернулись на борт, все они казались слегка околдованными, – говорил Дриниэн Ринсу несколькими часами позже, когда снова был поднят парус «Рассветного Путника», а Остров Мертвой Воды уже скрылся за горизонтом. Что-то с ними там произошло. Единственное, чего я смог от них добиться, так это то, что они думают, будто нашли тело одного из тех семи лордов, которых мы ищем.

– Неужели, капитан? – ответил Ринс. – Ну, тогда это уже трое. Осталось еще четверо. Такими темпами мы можем оказаться дома уже вскоре после Нового года. И это было бы очень кстати: ведь мои запасы табачка, похоже, скоро могут кончиться. Доброй ночи, сэр.